CC BY
42
Вестник Челябинского государственного университета. 2018. № 9 (419).
Философские науки. Вып. 49. С. 83-89.
УДК 101.1 DOI 10.24411/1994-2796-2018-10913
ББК 87.22
ПАРАДОКС ШАХМАТНОЙ ПРОГРАММЫ: К ВОПРОСУ О ПРЕДЕЛАХ РАССУДОЧНОЙ ФОРМЫ МЫШЛЕНИЯ
П. Е. Бойко, С. Л. Буланов
Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия
Исследованы пределы рассудочной формы мышления на примере компьютеризации современного мира. Путём постановки мысленного эксперимента доказывается, что данная форма мышления имеет онтологический изъян и приходит к самоотрицанию. Рассудочная форма мышления должна быть диалектически преодолена и перейти в разумную, свободную и творческую духовность.
Ключевые слова: мышление, разум, онтология,
маты, компьютерная программа, диалектика.
Человечество уверенно входит в информационную фазу развития, а значительная его часть уже вошла в неё. Люди меняются, и изменения эти касаются в первую очередь мышления. Очевидно, что именно компьютеризация всех сторон жизни оказывает на нас наибольшее влияние, ведь теперь почти у каждого человека в пользовании несколько вычислительных устройств — смартфон, планшет, ноутбук и стационарные компьютеры. Посредством них людей теперь объединяет Интернет.
Произошёл глобальный сдвиг в образовательной и научной деятельности. Возможности по использованию накопленных человечеством знаний перешли на принципиально новый уровень. Немыслимая ранее доступность информации и способы её обработки в разы повышают эффективность деятельности. Но у этой «медали» есть и оборотная сторона. К сожалению, происходит увеличение числа людей, не способных к осмыслению имеющихся знаний и созиданию новых, причём, как ни парадоксально, именно доступность знаний провоцирует интеллектуальную лень и соблазн плагиата или компиляции. Разумеется, плагиаторы и компиляторы были всегда, но лишь с появлением глобальной сети этот процесс принял особый, да к тому же массовый характер.
Особенно хорошо эта тенденция видна на примере студенческих работ. Если раньше студенту всё же приходилось читать в книгах тексты и писать работы от руки, то есть пропускать через своё сознание, то теперь даже этого не требуется. Ввести поисковый запрос, копировать, вставить, обработать для грамматического единства текста, распечатать или послать по электронной почте — вот обычный алгоритм написания студенческой работы. В последние годы добавился ещё один пункт — повысить степень оригинальности для
философия, теология, отрицание, небытие, шах-
обмана программ антиплагиата. Уже разработаны соответствующие технологии и появились «специалисты», зарабатывающие на этом деньги. Интернет пестрит предложениями написания курсовой, диплома или даже научной статьи. Ясно, что «написана» эта работа будет по описанному принципу, и маловероятно, что прибавит что-то в копилку научных знаний.
Похоже, произошёл какой-то качественный сдвиг — информация начинает умножать саму себя, перетасовывая имеющиеся фрагменты в новых комбинациях. Создаётся впечатление, что человек выступает в этом процессе не более чем посредником. Мышление такого типа можно назвать псевдотворческим, машинообразным. Оно поверхностно, однако способно к пропусканию большого количества информации в единицу времени. Такое мышление напоминает по своей сути работу компьютерной программы—человек ищет в Сети информацию по необходимым параметрам, по заданным алгоритмам обрабатывает её и выдаёт компилированный результат. Но никакого нового знания в результате не появляется, не возникает и феномена осознания, поднимающего человека на высшую ступень развития. Это бесплодное мышление, занятое, подобно компьютеру, обработкой информации и её умножением.
Разумеется, в российских вузах ещё с советских времён существовала пропорция 20:80, где 20 % составляют те, кто действительно способен к получению образования и в дальнейшем входит в интеллектуальную элиту общества, а 80 % — это те, кому нужен лишь диплом вуза. Нет никаких сомнений в том, что входящие в число 20 % будут использовать возможности, предоставляемые компьютерными технологиями для повышения эффективности своей деятельности, для остальных
это же самое послужит «машинизации» мышления. Кроме того, этот процесс провоцируется и поддерживается тенденцией превращения образования в сферу получения образовательных услуг, хотя, возможно, и наоборот. В любом случае налицо нерасторжимая взаимосвязь. Отныне вузы, по всей видимости, будут производить «человеческие приложения» к компьютерной программе в 80 % случаев. Остальным уготована участь «программистов».
Вероятнее всего, этот процесс невозможно остановить, потому что он продиктован вектором развития человеческой культуры. Возможно, мы находимся в новом «осевом времени» и наблюдаем рождение новых цивилизационных парадигм и культурных ценностей. Именно поэтому необходимо осмыслить взаимодействие компьютера и человека на самых глубоких уровнях. Мы попробуем сделать маленький шаг в этом направлении и попытаться рассмотреть некоторые философские аспекты взаимодействия человека и компьютера.
Для этого мы предлагаем провести мысленный эксперимент, который бы моделировал взаимодействие человеческого сознания и компьютерной программы. Как представляется, это игра в шахматы, где возможна полная замена человека машиной. Ведь человек воспринимает игру в шахматы как задачу творческую из-за невозможности охватить сознанием даже небольшое количество возможных комбинаций, в то время как программа использует лишь математическую логику движения к выигрышной позиции. Шахматы жёстко детерминированы, правила игры не допускают неопределённости и случайности, в отличие, например, от игры в нарды.
Уже созданы вычислительные машины, мощности которых хватает для того, чтобы обеспечить работу программы для игры в шахматы, которая может учесть все возможные варианты ходов, несмотря на то, что количество их очень велико и оценивается цифрой 1048, а число оригинальных партий и того больше — 10114. Такая программа всегда будет выигрывать у человека по вполне понятным причинам. Теперь давайте представим, что партию играют две подобных программы. Какая из них выиграет? Ответ также подчиняется математической логике — в большинстве случаев будет ничья с неопределённой вероятностью проигрыша или выигрыша. Эта неопределённость обусловлена долей случайности, заложенной в шахматную программу. Ведь машина при вычислении в шахматах всегда сталкивается
с тем, что ей нужно выбирать из нескольких равнозначных вариантов. Здесь вступает в действие генератор случайных чисел. Но вполне можно представить, что и эта неопределённость будет устранена разработкой алгоритма более высокого уровня. Следовательно, вечная ничья. Однако игра в шахматы предусматривает три варианта окончания: проигрыш, выигрыш и ничью. Если, по примеру игры в крестики-нолики, был бы возможен либо выигрыш, либо проигрыш, то выигрыш всегда оказывался бы на стороне белых, имеющих преимущество первого хода. Представим себе такие условные «шахматы» и в результате получим вечную победу белых, ходящих первыми. Здесь возникает парадокс. Как определить, кто будет ходить белыми? Победой в другой партии? Но так мы лишь создадим ряд дурной бесконечности. Неизбежен вывод о случайности в выборе того, кто будет ходить первым, а значит, победит. Таким образом, жёстко детерминированная логика приводит к неопределённости, то есть отрицает саму себя. Разумеется, «внутри» самой программы нет никакого произвола и неопределённости (исключая действие генератора случайных чисел, но для чистоты эксперимента его можно опустить). Она возникает лишь в случае «противостояния» двух таких программ. Итак, взаимодействие строго детерминированных логических систем приводит к отрицанию детерминированности.
Чтобы вскрыть механизм этого парадокса, необходимо рассмотреть логику компьютерной программы. Она на самом деле очень проста и основана на арифметических действиях сложения и вычитания. Ноль и единица или плюс и минус являются элементами этой логики. Её поэтому можно назвать логикой бинарных оппозиций.
Шахматную партию мы избрали как пример действия данной логики, доведённый до предела. Ведь в определённом смысле в силу большого количества вариантов ходов она может быть уподоблена целому миру. А разве по видимости наш мир не подчинён такой же логике? Разве мы не наблюдаем постоянно и везде наличие именно бинарных оппозиций? Свет и тьма, день и ночь, верх и низ, инь и ян — продолжать можно до бесконечности. Разве мы не наблюдаем причинно-следственной связи в мире? Получается, что именно бинарная логика наиболее подходит для существования в нём. Не потому ли человечество пришло к созданию на основе неё компьютерных программ, которые всё стремительнее захватывают нашу жизнь? Можно, конечно, возразить, что для программ
возможна не только двузначная, но и трёхзначная и даже я-значная логика. И подобные попытки уже были реализованы, например, в 1950-х гг. в МГУ была построена машина на трёхзначной логике «Сетун». Но на самом деле любая я-значная логика является лишь вариантом реализации логики двузначной. Ведь на физическом уровне любая машинная логика реализуется только в бинарных оппозициях — сигнал и отсутствие сигнала. И потому повышение «значности» логики может происходить лишь за счёт измерения параметров сигнала. Например, можно учитывать направление тока. Итак, логика компьютерной программы является строго бинарной, основанной на наличии либо отсутствии сигнала. Более того, отсутствие сигнала является её сущностной характеристикой. Но что же это означает с точки зрения философии?
И здесь мы сталкиваемся с проблемой онтологического уровня. Ведь для машинной логики необходимо, чтобы «отсутствие сигнала» имело онтологический статус, равный статусу «наличия сигнала». Однако само по себе отсутствие сигнала есть ничто. Можно ли говорить о существовании ничто? Говорить, конечно, можно, но именно здесь кроется заблуждение. Дело в языке, который мы используем для обозначения этого понятия. Необходимым образом язык придаёт существование тому, чего нет. Следовательно, мы в этом случае придаём существование тому, чего нет, пытаясь в то же время сохранить его небытие. Но если придать статус существования «отсутствию», оно уже не может расцениваться как таковое. «Отсутствие сигнала» перестаёт на самом деле быть чистым «отсутствием», как только мы включаем его как компонент в бинарную логику. Получается, что на уровне логики обе оппозиции имеют бытийственный статус, они онтологически значимы.
На самом деле рассуждать о небытии мы не можем. Мы не можем даже представить небытия. Как только наше сознание задаётся такой целью, как только произносятся слова «небытие» или «ничто», появляется некая сущность, ведь слова и понятия есть что-то. Может быть, «ничто» как-то и где-то «есть». Но даже в этом утверждении «ничто» отрицается своим предикатом. Это даже не кантовская вещь в себе, о которой мы можем всё же сказать точно, что она существует. О небытии мы не можем сказать ничего в принципе. Небытия нет для нашего сознания, потому что сознание существует, а не-существование отрицает сознание. «Отсутствие сигнала» — это бытий-
ственный процесс. Возникает парадокс. Нельзя регистрировать того, чего нет. Но коль что-то зарегистрировано, оно есть. Чем же тогда предстаёт «отсутствие сигнала»?
У Платона и Аристотеля можно найти некий аналог понятию небытия — меон, или не-сущее. Однако оно предстаёт лишь как некая неоформленность или протобытие. Античности чуждо понятие небытия, в совершенном космосе ему нет места. Впервые понятие небытия входит в философию вместе с христианством, а именно с концепцией творения ех шЫ1о. Это необходимый элемент в системе христианского богословия, постулирующий начало мироздания, точку отсчёта, за которой нет ничего, кроме Бога. Но Его бытие невозможно рассматривать в рамках бытия сотворённого, потому что оно вне его. Следовательно, христианское шЫ1о не обозначает какое-либо предсуществование или даже логическую категорию такового, но служит лишь символическим обозначением начала творения, постулируя, что христианский Бог это Творец в абсолютном смысле, а не демиург, формирующий некий протоматериал вроде античного меона.
Автор Ареопагитик, опровергая дуалистические ереси, утверждал, что нет ни тьмы, ни зла в смысле онтологическом. Конечно, эти понятия мы используем для обозначения определённых феноменов, но онтологического статуса тьма и зло не имеют. Иначе придётся признать существование двух богов — злого и доброго начала. Но у зла нет собственного начала, это искажение добра. Равным образом и тьма не существует сама по себе, а есть лишь угасание света. Ведь невозможно утверждать, что свет это отсутствие тьмы! Однако дуалистические ереси утверждали именно это.
«Машинная логика» следует такой «еретической» философии. Она придаёт онтологический статус тому, что его не может иметь. Кроме того, логика бинарных оппозиций требует восприятия мира как безусловно детерминированной системы, где нет места никакой свободе, одна лишь обусловленность. Это порождает механистический взгляд на такой феномен бытия, как жизнь и разум, лишая их свободы. А свобода является необходимым условием творчества, то есть созидания нового. Жёсткая детерминированность в итоге отрицает саму себя, как мы выяснили в ходе нашего мысленного эксперимента. Это отрицание не является диалектическим снятием, это принципиальная ограниченность логики бинарных оппозиций. Однако у неё есть одна особенность — она создаёт иллюзию подлинности. Будучи творчески
бесплодной, умножает имеющуюся информацию, перетасовывая её в новых комбинациях. Образно говоря, бинарная логика «разрывает» реальность, лишая свободы, но оставляя произвол случайности.
Такое мышление в философии носит название рассудочного. Вообще уже в античности начинают различать две «способности души»—разум и рассудок. Последний определялся как низшая форма мышления, которая познаёт относительное, земное и конечное, в то время как разум направлен на постижение абсолютного, божественного и бесконечного. Позднее к различению этих форм мышления обратились такие мыслители Возрождения, как Николай Кузанский и Джордано Бруно, которые также связывали разум со способностью постигать единство противоположностей, на которых останавливается рассудок. Завершённый анализ разума и рассудка дали вначале Кант, а затем Гегель.
Если говорить о рассудочном мышлении, то с эпохи Возрождения оно начинает всё более и более определять вектор развития человечества. Наиболее ярко оно проявляется в эмпиризме и затем в позитивизме. Рассудок делит мир на явления физические, химические, биологические, геологические, космические, социальные, психические. И для каждого из них выводит свой набор правил и аксиом, позволяющих его воспринимать и изучать. Но что есть норма химии для астрономии? Ведь на самом деле мир есть единое целое, и лишь рассудок делит его для самой возможности восприятия. Рассудок говорит «норма» и начинает кроить реальность по своему произволу. Но ведь делает он это в силу необходимости, потому что не в силах охватить всё целиком и сразу, а потому вычленяет отдельную часть для удобства рассмотрения и иначе не может. Но что есть познание, как не стремление объять сознанием бытие? Познание неизбежно начинается с деления мира на части и облечения их в нормативные формы. Впрочем, и продолжается тоже. Расширение познания ведёт к расширению части познанного мира. В определённый момент эти части пересекаются, порождая новые сферы познания, что мы и наблюдаем в современном мире. Можно ли довести до логического конца этот процесс? Не получится. Точнее, будет два ответа, зависящие от того, каким считать мироздание — конечным или бесконечным. Кант первый обосновал ограниченность рассудочной формы мышления в антиномиях чистого разума, одной парой которых является противопоставление «мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве» и «мир не име-
ет начала во времени и границ в пространстве; он бесконечен и во времени, и в пространстве». Мы не будем повторять доказательства Кантом этих положений, но заметим, что фактически рассудок действует так, как будто мир бесконечен, в то же самое время надеясь на то, что он конечен, то есть познаваем. Иначе зачем вообще познавать? Гносеологический оптимизм есть двигатель рассудочной деятельности; пессимизм—его реальность. Рассудочное мышление не может выйти за рамки конечных определений и явлений, останавливаясь на неразрешимых для него противоречиях. Это принципиальное ограничение, порождением и выражением которого является компьютерная программа. Если же считать рассудок высшей формой мышления, то это ведёт к очень неприятным последствиям. Можно привести по этому поводу высказывание Л. П. Карсавина. Написанное в 1923 г. в «Философии истории», оно сейчас звучит пророчески:
«Наша эпоха—время рабов Природы и Материи, рабов, которые, чрез рабствование Материи, застывшей в машинах, пытаются овладеть Материею в Природе и попадают лишь в худшую от Материи зависимость» [5].
Противоречивость рассудка проявляется на уровне эмпирического познания мира посредством органов чувств. Именно в этой сфере и видна его ограниченность, обусловленная тем, что в этом случае человек выступает как часть того самого мира, который познаёт, то есть получается, что часть претендует на то, чтобы объять целое, ясно, что это невозможно.
Рассудочное мышление было детально исследовано Аристотелем, что нашло отражение в создании формальной логики, которая выявляет правила, которым должна подчиняться рассудочная деятельность, чтобы результатом было постижение истины. Сама же истина формальной логике, а значит, и рассудку, недоступна. А потому древние греки высшей формой знания считали теорию или умозрение, то есть мышление исходя из понятий; низшей — технэ, или познание эмпирическое, чувственное.
Рассудочная форма мышления может существовать только лишь в жёстких рамках фиксированных мыслительных структур или «конечных определений мысли», если говорить словами Гегеля. Иными словами, рассудок делит мир на бинарные оппозиции, вечно противостоящие друг другу, он порождает дурную бесконечность, а познание истинной или актуальной бесконечности ему не-
доступно. Несомненно, рассудок очень важная и неизбежная стадия мыслительного процесса, необходимая для структуризации и упорядочения материала, получаемого сознанием из внешнего мира для того, чтобы образовывать понятия и в результате давать правила. Но он не может идти дальше фиксации неразрешимых противоречий. А потому «машинная логика» по сути является вершиной и наглядным выражением рассудка, будучи построена именно на бинарных оппозициях. В этом её принципиальное ограничение, как пишет Гегель:
«Его деятельность [рассудка. — Примеч. автора] состоит вообще в абстрагировании. Если он случайное отделяет от существенного, то он безусловно действует правомерно и является тем, чем он и должен быть в действительности. Поэтому того, кто преследует какую-нибудь существенную цель, называют человеком рассудка. Без рассудка невозможна также и никакая устойчивость характера, ибо для этой последней требуется, чтобы человек твёрдо держался своей индивидуальной сущности. Однако рассудок может и, наоборот, какому-нибудь одностороннему определению придать форму всеобщности и тем самым превратиться в противоположность здравого человеческого рассудка, одарённого пониманием существенного» [2].
Возможны ли иные формы мышления? Несомненно, да, исходя хотя бы из того факта, что возможна постановка данного вопроса. Ведь почему мы видим в рассудочной форме мышления противоречие и ограниченность? Откуда взялась претензия на обладание целым, на единство? Не значит ли это, что разум человека не обусловлен лишь своей природной данностью? Очевидно, что это так. Природное, рассудочное в разуме является лишь моментом сверхприродного. Оно носит название истины и существует только в высших формах мышления. Познание истины возможно исключительно путём синтеза, потому что истина едина для всего мира. Рассудочное мышление всегда идёт путём анализа, деления, для него наиболее удобна форма бинарных оппозиций, которая отрицает свободу человека и отдаляет его от истины. В свете сказанного становятся понятными слова Христа: «и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Инн. 8:32) [1].
Равным образом понятен и вопрос Понтия Пилата, обращённый ко Христу: «что есть истина?» Символизируя рассудочный образ мышления, Пилат не способен к познанию истины, он не сво-
боден в своей природной данности, не может подняться над ней, потому что свобода существует только в над- или сверхприродном аспекте бытия человека, в познании истины как высшего синтеза всех понятий и категорий мышления, ведь этот синтез человек осуществляет свободно, а не по необходимости, и тем самым входит в трансцендентную сферу свободы и истины, а это уже сфера разума. Рассудок же обусловлен и несвободен в бесконечном познании эмпирии.
Каким же образом происходит выход за пределы рассудка? Согласно Гегелю, рассудок снимается или преодолевается в разумном способе мышления, причём этот процесс состоит из двух фаз. Первая носит название отрицательно-разумного, когда осознаётся конечность и ограниченность рассудочной формы мышления, происходит его критика и осознаётся возможность выхода на более высокий уровень. А затем наступает стадия положительно-разумная, в которой неразрешимые ранее противоречия синтезируются в единое целое, мышление входит в актуальную бесконечность или сферу истины и свободы. Противоречия уже не противостоят друг другу, они лишь являются элементами синтеза, необходимыми частями высшего, единого и целого. Согласно Канту, «...всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме» [4].
Разумной форме мышления свойственно стремление к выходу за пределы эмпирии к постижению абсолютного. Разум обращается от чувственного и эмпирического на свои формы, с тем, чтобы, преодолев их односторонность, синтезировать идеальное содержание. Движущей силой этого процесса является именно ограниченность рассудочной формы мышления, обнаруживаемая в противоречиях. Разум снимает их в более высоком уровне содержания, который обнаруживает ограниченность рассудка, а она, в свою очередь, преодолевается в положительно-разумной форме мышления. Как писал Гегель, «Рассудок даёт определения и твёрдо держится их; разум же отрицателен и диалектичен, ибо он обращает определения рассудка в ничто; он положителен, ибо порождает всеобщее и постигает в нём особенное. Подобно тому, как рассудок обычно понимается как нечто обособленное от разума вообще, так и диалектический разум обычно принимается за нечто обособленное от положительного разума. Но в своей истине разум есть дух, который выше их обоих; он рассудочный разум или разумный рассудок» [3].
Отсюда, например, становится понятным, почему так называемый искусственный интеллект невозможен в принципе. Ведь машине нечего преодолевать, она лишь часть природного, для неё невозможен описанный выше диалектический процесс. Машина всегда была и навсегда останется не более чем порождением и составной частью рассудочной формы человеческого мышления и вместе с ней подлежит снятию. Но только человек способен к достижению разума в диалектическом движении духа, в снятии рассудочного в разумном. Машине нечего снимать.
Мы должны осознать, что человечество изменяется столь стремительно вместе с новыми технологиями, что «новый тип человека», а вместе с ним и новое общество, построенное на совершенно иных цивилизационных парадигмах, может прийти уже лет через 20-30, а то и раньше. По всей видимости, свою идентичность «новый» человек будет выбирать самостоятельно, «конструировать» самого себя в Сети. Например, самостоятельно
формировать содержание своего образования в соответствии с потребностью. Влияние окружающей среды, место рождения, язык, культура, национальность, страна и социальный слой, где человек рождается, перестанут определять его идентичность. Глобальная сеть предоставит возможность выбирать культурные, интеллектуальные и прочие детерминативы. А это всегда процесс взаимодействия с машиной и «машинной логикой».
Философия и теология — вот две области духа, существующие в сфере истины и свободы. Они являются двумя её аспектами и разница между ними состоит в том, что богословие исходит из данности истины-свободы, а философия входит в неё в своём поиске. Человечество в итоге должно преодолеть ограниченные рассудочные формы мышления и выйти в сферу разума, духа и свободы. Сможет ли оно это? Вопрос открыт, но если мы хотим сделать шаг в этом направлении, то начать нужно с осмысления проблемы.
Список литературы
1. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета в русском переводе с параллельными местами и приложениями. — М. : Рос. библейс. об-во, 2000. — 1346 с.
2. Гегель, Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук / Г. В. Ф. Гегель. — М. : Знание, 1970. — Т. 3. — 278 с.
3. Гегель, Г. В. Ф. Наука логики / Г. В. Ф. Гегель. — М., 1970. — Т. 1. — 78 с.
4. Кант, И. Сочинения : в 6 т. / И. Кант. — М., 1964. — T. 1. — 340 с.
5. Карсавин, Л. П. Философия истории / Л. П. Карсавин. — URL: https://www.litmir.me/br/?b=114543 (дата обращения: 25.07.2017).
Сведения об авторах
Бойко Павел Евгеньевич — доктор философских наук, доцент, заведующий кафедрой философии, Кубанский государственный университет. Краснодар, Россия. [email protected]
Буланов Станислав Леонидович — бакалавр философии, магистрант истории, кафедра всеобщей истории и международных отношений, Кубанский государственный университет. Краснодар, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2018. No. 9 (419). Philosophy Sciences. Iss. 49. Pp. 83-89.
THE PARADOX OF THE CHESS PROGRAM. THE QUESTION OF THE LIMITS OF THE RATIONAL FORM OF THINKING
P.E. Boyko
Kuban State University, [email protected]
S.L. Bulanov
Kuban State University, [email protected]
This article is devoted to the study of the limits of the rational form of thinking on the example of the computerization of the modern world. A thought experiment is conducted. He proves that this form of thinking
comes to denying oneself. The rational form of thinking must be overcome by dialectics. It must pass into a free and creative spirituality.
Keywords: thinking, reason, ontology, philosophy, theology, negation, non-existence, chess, computer program, dialectics.
References
1. Biblia. Knigi sviashchennogo pisaniya Vetchogo i Novogo zaveta v russkon perevode s parallel'nymi mes-tami i prilozheniyami [The Bible. Books of the Holy Writ of the Old and New Testaments in Russian Translation with Parallel Sites and Applications]. Moscow, 2000. 1346 p. (In Russ.).
2. Gegel' G.V.F. Nauka logiki. Tom 3 [Science of logic. Vol. 3]. Moscow, 1970. 270 p. (In Russ.).
3. Gegel' G.V.F. Nauka logiki. Tom 1 [Science of logic. Vol. 1]. Moscow, 1970. 78 p. (In Russ.).
4. Kant I. Sochineniya v 6 tomakh. Tom 1 [Essays in 6 volumes. Vol. 1]. Moscow, 1964. 340 p. (In Russ.).
5. Karsavin I.P. Philosophia istotii [Philosophy of history]. Available at: https://www.litmir.me/br/?b=114543 (In Russ.).
